У ПОЛЬДЕРВАРТА

Если вам приходилось после разлуки найти друзей, а после длинной дороги и опасных приключений спокойно лежать на спине и смотреть в небо, то вы поймёте, как это здорово.

Подо мной чуть-чуть качается палуба, а кажется, что качается небо. Все мы тут, на барке «Улитка». И Караколь, и Мудрила, и Эле, и Рыжий Лис. «Улитка» тащится вверх по реке Схи прямо к Роттердаму. Судовщик, правда, сказал, что остановится в местечке Оверсхи, но до города оттуда совсем недалеко.

По берегу барку тащит упряжка приземистых лошадей, подкованных треножниками. Так легче упираться в мягкую землю.

Конечно, и Пьер с нами. Сразу скажу, что нам удалось отыскать фургон. Монахи загнали его в кусты недалеко от пещеры. Голубей в фургоне уже не было, валялся только барабан. Эле обрадовалась, она и сейчас тихонько постукивает палочками и напевает песню.

Вчера мы с Караколем благополучно вернулись к шалашу, наши были уже там.

Мы хорошенько выспались, а утром двинулись в дельфтскую гавань и там попросились на барку.

Судовщик не берёт с нас ничего.

Мы только сказали, что спешим в Роттердам по важному делу. А он ответил, что ему всё равно, потому что барка пустая, и только в Оверсхи он нагрузит товар, чтобы продать его во Фрисландии.

День сегодня опять ясный. Много солнечных дней в июле. И жарковато становится. Мимо нас проплывают большие деревья, поля и мельницы. Но людей встречается мало. Видели сгоревшую деревеньку. Обугленные стропила вспыхивали на солнце фиолетовыми искрами.

– Испанцы сожгли, – сказал судовщик.

– Разве здесь испанцы? – спросил Караколь.

– Нет, они там, подальше. – Судовщик махнул рукой в сторону моря. – Только могут и здесь оказаться. Сейчас не поймёшь, кто где.

– Где нет испанцев, так это в моем государстве, – сказал Рыжий Лис важно. – В царстве козявок и мошек.

Теперь у Лиса новая причуда, я вам уже говорил. Он Маршал всех стрекоз, жуков, мошек, букашек и прочей твари. Короче сказать, Стрекозиный Маршал. Пока эту тайну он открыл только мне, но раза два уже проговорился, как только что. Правда, никто не заметил. Все привыкли к тому, что Лис болтает без умолку.

Что такое Стрекозиный Маршал, я вам толком не объясню. Наверное, и Лис не совсем разобрался, потому что иногда замолкает и начинает раздумывать с важным видом.

Правда, кое-что он уже придумал. Например, сказал, что скоро ему предстоит явиться в суд какого-то немецкого города. Местные жители вроде бы подали жалобу на жуков-короедов. Жуки, вместо того чтобы работать в лесу, пришли в город и занялись необструганными подпорками сараев, заборов и мостов.

Если суд решит дело в пользу людей, то жукам придется уйти или вовсе заплатить жизнью. В суде Рыжий Лис собирается представлять короедов и защищать их изо всех сил.

Про такие суды я что-то не слышал и посмеялся над рыжим. Но Караколь и Мудрила подтвердили, что в некоторых городах жители и вправду подают в суд на животных и насекомых.

Я сильно тому подивился, а ещё больше позавидовал хитрющему Лису. Всё-то он знает. Но меня ему не провести.

А Лис тем временем совсем распалился. Он затащил меня на корму и вслух репетировал речь на суде:

– Господа! – кричал Лис. – Протрите хреном свои заплывшие очи! Посыпьте перцем лысые черепа и смажьте горчицей глотки! Может, это пробудит вас от спячки в вашем протухшем городке! Господа судьи, господа горожане! С вами толкует Маршал такого войска, которое сожрёт ваш городишко вместе с его подвалами в полчаса! И вы ещё печётесь о каких-то необструганных столбах, дьявол вас забодай! Господа, дамы! Подберите ваши животы, юбки, а заодно утрите нос своим дочкам! И чтоб духу вашего не было в этом затрёпанном селенье! Здесь будут жить одни жуки-короеды!

Я сказал, что такая речь больше похожа на угрозу, и Лиса, как пить дать, побьют. Но тот не слушал и репетировал дальше.

Тут впереди что-то бухнуло – бу-бух! Потом ещё и ещё раз!

– Пушки! – крикнул судовщик.

Все вскочили, загомонили. Только Мудрила не двинулся с места. Задумчиво потер подбородок и сказал:

– Пушки… Н-да… Пушки-хлопушки… Надо подумать о пушках. Пушках-пеструшках…

Речка впереди делала поворот, а излучину прикрывали деревья. Но прямо за ними поднялась пальба: ба-бах! ба-бах! бух! К небу кинулись клубы белого дыма.

– Салют? – задумчиво сказал Мудрила. – Может быть, это салют?

– Какой салют? – закричал судовщик. – Должно быть, испанцы напали на Польдерварт! Куда теперь деться?..

– Можно назад, – сказал Караколь.

– Ещё чего! – кричал судовщик. – Мне товар нужно брать в Оверсхи! Что же теперь, с голоду помирать из-за этих испанцев!

Самое интересное, что лошади вовсе не испугались. Они всё так же тянули «Улитку», и пока судовщик махал руками и проклинал короля Филиппа, мы обогнули излучину, и перед нами открылась картина сражения.

Над приземистой крепостью лопались и отрывались кверху белые шары дыма. Похоже было, что вырос букет огромных одуванчиков. К стенам бежали цепи солдат. Блестели клинки и шлемы. Взмахивая руками, проносились всадники. Рядом с одним бастионом бой шёл уже на стене. Там просто перекатывалась то в одну, то в другую сторону толпа схватившихся. Прыгали и падали вниз люди. В одном месте полыхнуло на солнце красно-жёлтое испанское знамя, но тут же спорхнуло в ров, как птичье перо.

– Матерь божья, – пробормотал судовщик, – что делается… Наших бьют! – вдруг завопил он и бросился в трюм. Оттуда он выкарабкался с какой-то железной штукой – то ли с молотом, то ли с палицей.

– Чего смотрите! – орал судовщик. Глаза его выкатились, на лбу вздулись вены. – Хотите, чтоб взяли Польдерварт?! Чтоб горло нам перерезали?!

Но тут же бросил свой молот и стал разводить руками.

– А чего я один могу? Всё я да я. Хоть бы пушка была…

– Да чего ты, в самом деле, папаша? Отдыхай, – сказал Лис.

– Смотрите! – крикнула Эле. – Смотрите!

Атака откатывалась от стен Польдерварта. Схватка шла уже за рвом.

Конница с яркими перьями, видно испанская, кинулась на выручку, но тут же из-за крепости выметнулась другая и врезалась в испанскую.

– Наши! – крикнул судовщик.

В том месте, где ошиблись всадники, прямо-таки пыль столбом стояла. Потом вырвалась группа и понеслась в нашу сторону.

– Испанцы удирают! – крикнул судовщик.

Сбившись тесной кучкой, группа ехала всё медленней и медленней.

Потом снова помчалась. Теперь мы увидели, что их человек десять, а в середине один всадник держал поперек седла другого.

– Матерь божья… – пробормотал судовщик. – Прямо к нам чешут, разбойники!

И точно, минут через пять лошади танцевали и храпели на берегу перед нашей «Улиткой». Лица у всадников оскаленные, перемазанные. Один с окровавленным лбом, в зелёном камзоле и без шляпы, крикнул разъярённо на ломаном голландском:

– Пронто! Пронто! Собаки! Пускай трап!

Пришлось бросить на берег деревянные сходни. Всадники спешились и внесли на борт раненого испанца. На его бледных щеках, подбородке и синеватой стали нагрудника запеклась кровь. Наверное, офицер. Расшитая серебром портупея держала пустые ножны. За чёрным поясом заткнуты большие пистолеты.

Испанцы загомонили по своему, посмотрели в сторону Польдерварта, где по прежнему шёл бой, трещали выстрелы, звенели клинки. Потом тот, что в зелёном камзоле, показал на раненого и сказал:

– Лейтенант де Орельяна. Ранен сабля. Будем везти Влаардинген.

– Влаардинген! – ужаснулся судовщик. – Но мне нужно в Оверсхи, взять товар, а потом во Фрисландию!

– Собака! – крикнул зелёный камзол и схватил судовщика за грудки. – Везти Влаардинген! Лейтенант де Орельяна!

– Но как же идти во Влаардинген? Надо возвращаться назад и сворачивать по каналу, а там земля мягкая, лошади провалятся.